… не торопиться на поезд

У нас была традиция. Простившись со всеми, я выходил из дома, подходил к окну. Всматривался вглубь через стекло. Мама, лежащая в постели, завидев мой силуэт, начинала махать мне рукой, улыбаться, отправлять воздушные поцелуи. У мамы болели суставы. Колени, тазобедренные. Ходила медленно и плохо, держась за стены, мебель. Однажды очень сильно упала. И уже совсем перестала ходить – от долгого лежания мышцы ослабли и атрофировались. Кровать разместили так, чтобы видеть окно. Папа часто насыпал зёрнышки на подоконник, пернатые слетались. Синички и воробьи скакали по металлу, звонко выстукивая странную азбуку Морзе, склёвывая пшено, овсянку, рис.
— Птички, — говорила мама, счастливо улыбаясь.

Видела она плохо, очки не носила — зачем, если ты уже не ходишь. Но слетающие с соседних вишен суетливые комочки радовали своим мельтешением и писком. А когда не было птичек, мама смотрела кино в планшете. Близко придвинув к лицу экран, как обычно наслаждалась в очередной раз любимой «Красоткой» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс. Однажды попросила: «Поставь мне порно». Немного опешив, испытывая некоторую неловкость, нашёл «Девять с половиной недель» — самое, на мой взгляд, безобидное. После просмотра услышал: «Ерунда какая-то».

В тот день был ноябрь. Низкие мерзкие тучи, ветер, раскачивающий хаос голых вишнёвых веток, размокший чернозём под ногами. Отпуск закончился, пора уезжать. Я долго стоял у постели мамы, мы долго о чём-то говорили. Потом, простившись со всеми, вышел из дома. Как обычно подойдя к окну, я не увидел привычной маминой улыбки, она не махала мне рукой, она смотрела кино в планшете. Видимо, забыла про меня. Захотелось вернуться, но опоздать на поезд нельзя.

То был последний день, когда я видел маму живой.

Горе было огромным и непосильным. Я вспомнил всё. Все моменты, когда был неправ, когда спорил, когда не исполнял просьбы, когда мог сделать, но не делал. Вспомнил, как мало времени и внимания было уделено маме. Маме, которая окутывала своей заботой, нежностью, любовью. Я проклял себя. Проклял за бездействие, равнодушие, за непонятное пассивное принятие её болезни. Ведь можно было заняться её суставами. Нестероидные противовоспалительные препараты, коллаген, метилсульфонилметан, глюкозамин, хондроитин, массаж, гимнастика… Мог бы помочь даже простой дипроспан. Но нет… ничего. Да, сейчас понимаю, это принятие болезни, как само собой разумеющееся — старость и всё такое, связано с отсутствием знаний. Если бы я тогда знал… Но я не знал.

Вспоминая маму, часто думаю: «Почему поставил дурацкие «Девять с половиной недель», а не концептуальную жёсткую порнуху…»

После ухода мамы сильно сдал папа. Замкнулся. Замер. Остановился. Встал. Перестал шутить. Говорить — только по необходимости. Сидел в своей комнате, смотрел телевизор. Вернее, просто сидел перед экраном, не видя, не слыша. Лишь по утрам выходил во двор, и сыпал зёрнышки на мамин подоконник.

Мы пытались его растолкать. Заставляли двигаться. Делать по утрам какую-нибудь зарядку, подсовывали книги, включали всевозможные фильмы, от советских комедий до голливудских ужастиков. Пытались разговорить. Подсовывали кубик Рубика для развития мелкой моторики пальцев. Тщетно. Единственно, на что нам удалось его уговорить, — выходить гулять, и делать две тысячи шагов.

Года через два он начал отходить. Но необратимые процессы уже сделали своё дело. Пассивность мозга, пассивность организма — всё порушили. Папа уже и шутил, и разговаривал, и два раза каждый день выходил на свои две тысячи шагов. Но делалось всё медленно, заторможено. Зрительный нерв левого глаза перестал работать нормально. Пальцы слушались плохо. Координация движений нарушилась, он уже не мог ходить нормально, делал мелкие шаркающие шажочки. Эта заторможенность раздражала нас — мы так хотели, чтобы всё было как раньше. Только потом, много позже, дошло: прежнего папы уже не будет.

Да, с папой было по-другому, чем с мамой. Я чаще приезжал домой. Привозил бады, витамины, хондопротекторы, магний, селен, цинк. Вызывали врачей для осмотра, взятия анализов крови, мочи, кардиограммы. Мы занимались папой, в стремлении поддержать его активность. Снижая безостановочное торможение организма. Хотелось верить, что наши усилия не были напрасными.

А потом всё сломалось. Какая-то вирусная дрянь уложила папу в постель, бросила в бредовое горячечное состояние. Он звал нас. Попить, пописать, рассказать сон, поведать про видения, посещающие его, лежащего одиноко в ночной комнате. Думал, что лежит уже долго, и мы про него забыли. Каждые тридцать минут. Приходилось просыпаться, вставать, идти к нему. Мозг не отдыхал, даже во сне напряжённо вслушиваясь в неустойчивую тишину.

Надо было срочно решать проблемы с естественными потребностями, с рисками пролежней, с ежедневной гигиеной и купанием. Банка для мочи, написечники, памперсы. Взрослому культурному воспитанному человеку невероятно сложно принять тот факт, что не надо идти в туалет, чтобы справить нужду, потому что есть памперс. Папа очень сильно переживал по этому поводу, рвался встать. Приходилось сидеть рядом, разговаривать, объяснять, что это нормально, даже космонавты их носят.

Когда мы победили эту вирусную дрянь, вколов двенадцать уколов, мало что изменилось. Исчезла температура, нервная горячность, беспокойство. Папа стал спокойнее, пытался шутить. Особенно милыми были попытки скрыть свою неловкость и стыдливость шутками: «Я освободил пять гномиков». Однако видения не исчезли, речь стала хуже, состояния забытья стали длиннее и чаще. Хотя, даже в таких состояниях мозг воспринимал определённую информацию и срабатывал мгновенно, на вопрос: «Пять фигур выходили из дома или выходило из дома?», — почти моментально отвечал: «Выходили». Видимо, опыт.

Но ситуация осталась плачевной. Как объяснил терапевт, мозг оказался отравленным болезнью, и лучше уже не станет. Психиатр подтвердил, выписал лекарства, «возможно способных отдалить неизбежное». Папа стремительно худел – отказывался есть, много спал, пробуждаясь, рассказывал про двигающиеся стены комнаты, бегающих вокруг собак, котов, сидящих на постели, людей, окружающих его, какие-то невнятные истории, логику которых было не понять.

Потом всё резко ухудшилось. И через неделю мы остались одни.

Вспоминается день, когда, снова торопясь на поезд, стоял у папиной кровати, он держал меня за руку:
— Мне нужно кое-что рассказать.
С этих слов он обычно начинал рассказывать долгие, смешанные с реальностью, сны. И я прервал его: «Мне пора на поезд».

***

Сейчас, в окружении снадобий, медицинских и не очень, я похож на шамана, скачущего с бубном, или ведьмака, колдующего над пилюлями и порошками. И в средневековье меня сожгли бы на костре.

В силу необходимости пришлось мне погрузиться в вопросы поддержания здоровья. Через пару лет я уже понимал, что мы делали не так и что делать было нужно. В нынешнее время у всех людей, особенно — пожилых, наблюдается жёсткий дефицит витаминов и микроэлементов. Для удержания нормального уровня необходим постоянный приём нутриентов. Например, витамин D, как и магний, тратится организмом непрерывно. Магний участвует в более трёхстах ферментативных реакциях, сердце, мозг, мышцы… ежедневное потребление его должно быть не меньше тысячи миллиграмм. Цинк содержится в более чем четырёхстах молекулярных соединениях. Чтобы восполнить витаминно-микроэлементный вакуум, этих добавок должно быть катастрофически много, иначе ничего не выйдет. Печень — главная печь, сжигающая токсины и вредные вещества, её надо поддерживать — расторопша, медвежья желчь, желчные травяные сборы. Для нормального иммунитета и поддержания баланса веществ необходима правильная микробиота в кишечнике – про-, пре-, метабиотики, клетчатка, разнообразие продуктов с нормальным количеством белков и жиров — липиды нужны мозгу. Фильтрация крови — это почки, необходимо не менее полутора литров воды в сутки, она — главный растворитель и катализатор в организме. Для поддержания суставных хрящей нужна подвижность, коллаген и хондропротекторы. Обязательна тренировка блуждающего нерва. Именно он регулирует большинство функций организма, необходимых для здоровья и эмоционального благополучия. Для кожи — живица и нафталан. И самое главное — мозг. С возрастом его активность затухает. Исчезают нейронные связи, отмирают нейроны, снижается липидный уровень. Образовать новые связи и повысить уровень может помочь микродозирование ежовика, кордецепса, траметеса, мухомора…

Теперь я — бог. Всемогущий. Всесовершенный. Недостижимый.

Вооружённый знаниями, я готов бороться против торможения и затухания человеческого организма. Продлить жизнь и активность мамы, папы… иметь возможность слышать и слушать, видеть и обнимать, улыбаться их шуткам и видеть их счастливые лица.

У человека должно быть три родителя. Чтобы настигшая мудрость позволила…