Велосипед

Велосипед

Никита просто светился от счастья.

На день рождения дед подарил ему велосипед. Новенький, красивый. Ни у кого больше на улице из многочисленной детворы не было такого. Яркая наклейка на раме, изогнутый блестящий руль, катафоты на колёсах и крыльях. На переднем крыле белый световозвращатель – как фара. На заднем – красный, как стоп-сигнал. Круто. Гоняй куда хочешь по пыльным улицам с ямами и буграми. Здесь, в частном секторе, машины ездили редко. Да и то осторожно, на маленькой скорости – из-за неровных дорог. Названия окрестных улиц сохранили старинный колорит, когда-то здесь располагались мельницы. Мельничная, Заовинная, потом 2-я Мельничная, а следом уже более современная Кирпичная.

Ближайший магазин располагался рядом с автобусной остановкой. Она тоже называлась «Мельничная», в честь главной, пусть плохо, но всё же асфальтированной улицы. Во второй половине 90-х, в период бурного роста доморощенного бизнеса, магазином назывался любой ларек, а владелец ларька по праву считался «крутым». Обшитый жестью вагон-дом являл собой зрелище уродливое, но вполне соответствующее веяниям времени. 

Оставив велосипед в узком предбаннике, Никита купил хлеба, макарон и сахара, как наказала бабушка. А когда с покупками вышел наружу, то чуть не лишился дара речи. Новенький, красивый, блестящий велосипед… пропал. В панике обежав три раза вокруг вагончика, Никита метнулся на соседние улицы, но и там не обнаружив следов велика, в слезах помчался домой. Бабушка, взволнованная его долгим отсутствием, шла навстречу.

– Баба, велосипед украааали, – захлебываясь от слез и обиды поведал Никита бабушке. – Что делааать? Что я деду скааажу? – мальчишка находился на грани истерики.

– А мы деду не скажем, это же не последний велик в магазине? – проявила  хитрость бабушка. – Мало ли, сломался. Он сегодня не придёт к тебе в гости, а потом поедем и купим.

– Он дорооогой, – пуще прежнего заревел Никита.

- А ничего, - у меня пенсия хорошая, накопила немного, - ответила бабуля. 

Через час о том, что у Никиты украли велосипед, знала вся улица.

Зной стоял над городом. На голубом небе до горизонта – ни облачка. Народ ближе к вечеру собрался идти купаться. Порядок купания определялся негласными правилами и никогда не нарушался. Детвора собиралась у дома на лавочке, и кто-то из взрослых шёл с ними через Мельничную и дальше, мимо старинного храма, вниз к Волге. Полудикий пляж рядом с покатым берегом, засыпанный золотистым песком, дарил раздолье. Волга здесь у берега мелкая и можно было зайти далеко, постепенно погружаясь в прохладную, несмотря на зной, воду. Дети слушались старшего группы, «из воды» – значит из воды, а «идём домой» – значит идём домой. Иначе в следующий раз могли и не взять.

– Никита, пошли купаться.

– Не пойду, у меня велосипед украли, – с обидой ответил мальчишка.

– Пошли, не вернёшь же уже.

В этот раз детвору повёл купаться Игорь, живший неподалёку. Отец двух девочек, которые тоже отправились на Волгу, работал на «зеркалке» – зеркальной фабрике, где трудился грузчиком, резчиком стекла и везде, где нужны крепкие мужские руки. Вдоволь наплескавшись в воде, собрались обратно. Вверх, мимо старинного здания из красного кирпича и дальше, к Мельничной. Справа показался пивной ларёк – этакий клуб по интересам для местных завсегдатаев ближе к вечеру. Но народ пережидал зной, и у ларька было пусто, только скучающая продавщица выглядывала из проёма, грудью навалившись на пластиковый прилавок.

– Никита, смотри! Это же твой велик! – воскликнула одна из девочек.

По дороге к пивному ларьку на велосипеде ехала цыганка. Края её длинной юбки болтались почти у педалей. На багажнике восседала другая чернобровая красотка, при этом дымя папиросой, вонь от которой распространялась в неподвижном мареве воздуха на приличное расстояние.

– А ну стой! – Игорь встал перед велосипедом, заставив цыганку спешиться. – Это ваш велосипед, где вы его взяли?

– Конечно наш! – заорали цыганки. – Купили мы его! – вдвоём они подняли такой шум, как будто рядом собралось полбазара.

– Это мой велосипед! – голос Никиты срывался.

Мускулистая жилистая рука работяги легла на руль.

– Чем докажете, что он ваш? – недобро прищурился мужчина.

– А ты, ты чем докажешь, гаджо[1]?! – завизжали цыганки. – Документы покажи.

– Есть документы? Дуй за ними, – велел Игорь Никите, и тот помчался домой что было сил.

– Баба, докумен.. на вел.. там вели.. мой, – воздуха не хватало после быстрого бега, и Никита глотал окончания. Бабушка поспешила вслед за внуком.

– Вот документы! Это не документы разве?! – Игорь отвесил ближайшей цыганке увесистого пенделя.

Тем временем из подошедшего автобуса вывалились трое цыган и встали в сторонке, поглядывая, но не вмешиваясь в происходящее.

– Валентина Павловна! – голос Никитиной бабушки обращался к разбитной продавщице, высунувшейся из пивного ларька. – А вызови-ка ты милицию.

– Так уже вызвала! – бодро соврала та. – Едут уже.

Цыганки быстро исчезли, цыгане прыгнули в подошедший автобус и уехали на нём. Домой Никита возвращался с видом победителя, катя рядом велосипед.

Подойдя к дому, он увидел вдалеке деда, шедшего навстречу.